Я уже и не помню... Кстати, вот еще зарисовочка...

Я не умру…

Двое подростков сидели на берегу реки. Недалеко, в лесу, пели соловьи, и ласковое весеннее солнце ярко освещало все вокруг. На первый взгляд ничего не показывало настороженности и беспокойства девушки и юноши...
- Наота... И все-таки... Чего они хотят от тебя? – Тихонечко спросила светловолосая девушка.
- Митсуко... Думаешь, если бы я знал, то просил бы тебя о помощи? Я знаю только, что лишусь свободы. И не получится сбежать от них. – Наота вздохнул.
- Мы должны что-то придумать. Я должна что-то придумать, Наота. Ты...
- Я знаю. Твой единственный друг. – Перешел на полтона тише. – Арису... Я знаю. Я помню. Я рад, что заслужил твое доверие, Дитя Света. Но Скиры... Даже не охотники – Скиры. Сами. Лично. У них же возможностей, как у Великих Бессмертных. Сбежать не получится. Как и переубедить их. А ты знаешь, что я ценю больше всего в жизни...
- Свободу.
Тихо закончила за него девушка. Свободу. Порыв ветра растрепал им волосы, и соловьи замолчали. В воздухе повисло нелегкое молчание. Никто не решался этого сказать вслух... Однажды Наота обмолвился ей, что лучше умрет, чем потеряет свободу. И теперь оба понимали, что наступил именно такой случай. Но Арису не хотела этого. Она упорно хотела найти другой выход. Верила, что он существует. Но за последние несколько дней они исчерпали свою фантазию, придумывая самые невероятные планы... И каждый из них рассыпался в пыль. Рушился, как неустойчивый, но прекрасный карточный домик. Арису даже боялась посмотреть на него. Будто, встретившись взглядами, Наота выскажет мысль, мучавшую их последние несколько часов. В речке спокойно плескалась рыба, блестящая в лучах солнца. Девушка переводила свой взгляд куда угодно, лишь бы не настал этот момент... Парень пересел к ней поближе и тихо заговорил:
- Митсуко... Ты же знаешь. Есть только один выход...
Но девушка не хотела этого слышать. Подскочила. Даже не шепотом, как они говорили, а в голос:
- Нет! Не говори! Не произноси этого! – Замотала головой. – Должен быть другой выход!
Наота осторожно взял ее руки в свои. Посмотрел в глаза.
- Мы все передумали, Арису. – Снова тихо. – Другого выхода, кроме моей смерти, нет. Арису Митсуко Никко...
- Нет... – Пыталась возразить она. – Не смей... – Со страхом в глазах на него смотря.
- Ты должна убить меня. Это я тебя об этом прошу. Если ты мой друг.
Слова были сказаны... Теперь пути назад нет для них обоих. Но девушка колебалась. Всего несколько секунд. Их нашли. Тихий и спокойный весенний пейзаж сменился темное пространство с белыми очертаниями. Времени, чтобы думать и сомневаться, не было. Арису поставила барьер.
- Так и быть. Но я не совсем убью тебя... Я призову твою душу на небеса, как бы заканчивая твой жизненный путь...
Распустила свои бело-черные крылья и стала что-то тихо и протяжно напевать.

Душа, вернись к началу пути.
Покинь пределы внешнего мира.
Ты все совершила, пора отойти
От бренных сует и кровавого пира.

Барьер вокруг них приобрел очертания пронзительно голубого шара, пронизанного различными нитями. Девушка крепко держала руки Наоты и, не отрываясь, смотрела в его глаза. Парень беззаботно, счастливо и благодарно улыбался. Крылья Арису увеличили свой размер, как бы чуть обнимая его. Барьер пытались пробить.

Твой путь на земле, увы, завершен.
Уже сочтены все твои перемены.
Твой каждый малейший поступок зачтен.
И наше решенье не терпит измены.

Арису уже уверенно пела песню призыва, не обращая внимания на разбивающиеся атакующие заклинания. В голове зазвенело. Знак. На небесах уже узнали о нарушении. Но Митсуко это не останавливало. Если это единственный выход, то хотя бы так, но она завершит дело до конца. И через несколько минут...

Ты жизнь прожила, и пора умирать.
От смерти, увы, не уйти без ответа.
Но смерть лишь начало, и ты идешь в рай.
Ведь ты, ты душа, посланница света...

Все кончилось. Наота с все той же беззаботной улыбкой безвольно упал. Душа покинула его тело. Его больше не было в царстве живых...
Девушка осела на землю рядом с ним, перестав поддерживать барьеры. Скиры разочарованно и разозлено ушли. Зато появившиеся ангелы, а точнее, серокрылые... Не смевшие упустить такой шанс захватить Дитя Света. А сама Арису была подавленной, и опустошенной. Теперь она убийца. Теперь уже точно не инородная сущность, захватившая тело. Не вынужденная оборона. Она сама – убийца. И кого она убила? Друга... Девушка даже не замечала ангелов, сковывающих ее силы и куда-то тащивших. Она и не видела их. Ее глаза все это время видели взгляд Наоты... Девушку поместили во что-то напоминающее сосуд, хотя, увидев, Арису назвала бы это стоячим саркофагом. Но она не видела. В ее ушах звенели слова парня: «Другого выхода нет». Серокрылые уже устали удивляться ее странной покорности... Поместили в саркофаг. Сознание девушки заволокла темная дымка...

Темнота и давящая пустота... Сознание абсолютно ничего не воспринимает... Чувствуется, как сдавлено все тело, и нет ни единой возможности пошевелиться. Пустота... Глаза заволокла серая дымка, и ничего не видно. Только мутные, расплывчатые очертания. В ушах стоит гул. Такой же давящий, как и все вокруг, и все изнутри. Бесконечное чувство вины отодвинуло все на задворки сознания. Кажется, это какое-то помещение, и здесь есть люди... Возможно, они обсуждают что-то, но этого не слышно. Кажется, кроме бесконечного гула можно различить только шум воды, отделяющей от внешнего пространства... Даже не шум, а ее спокойное состояние... Через некоторое время создается ощущение, будто вода обволакивает все тело. Быть может, даже чуть успокаивая... но она же и давит. Или это не вода, а что-то другое? Девушка ощутила крылья... Им тяжелее всего находиться в этой жидкости, чем-то скованными... Так же скованы руки и ноги... Но ей все равно... Не происходит ни малейшего движения, кажется, только жидкость несколько циркулирует. Воздуха нет, да он и не нужен девушке, она не дышит. Проще было бы сказать, что и не живет. Что умерла... Но это сравнительное заявление. Ее тело живо, оно чувствует боль, его искусственно лишили потребности дышать. А душа... Или сознание... Были живы косвенно. Где-то далеко, в самых глубинах она понимала, что еще жива, но искренне этого не хотела... И поэтому не боролась... Какая-то часть ее умерла... По крайней мере, так казалось самой девушке... Она не замечала боли, пронзавшей тело, не замечала отсутствия воздуха, не замечала шума, звеневшего в голове...

И так продолжалось вечность... Мучительную вечность для нее... Хотя прошло всего 20 лет... Против своей воли, она стала различать фразы снаружи... Обрывки фраз, или просто отдельные слова...
«...Я, как ученый, обеспокоен ее состоянием... ...Наше проклятье... ...Мы должны радоваться такой удаче... ...Не выход... ...Как вы не можете...  ...Пятно, как и другие... ...Такой долгий сон... ...Ошибка... ...Спокойно смотреть на нее... ...Вы же не желаете... ...Злостное нарушение... ...Необходима помощь... ...Она – лишь лишняя... ...Вы желаете ее смерти? Думаю...»
С каждым разом просветления сознания фразы слышались все отчетливее, даже сквозь шум жидкости вокруг... Иногда даже складываясь в обрывки диалога... Но они не будили в ней желания жить. Она так же безвольно находилась в своем саркофаге, уже перестав ощущать свои крылья. Сознание опустело, и не было никаких мыслей в голове...
«Она – убийца».

Арису резко распахнула глаза, так же неожиданно ощутив отсутствие воздуха. Крылья напряглись. Она не замечала суеты, вызванной ее движением. Все ее сознание почти в одно мгновение заволокла непроглядная тьма. Но это оставалась Арису... Неизвестно откуда взялись силы, чтобы крылья сломали свои оковы. Саркофаг треснул. Девушке слишком не хватало воздуха... Она дернулась, сломав оковы на одной руке. Начала колотить ей по стеклу. Во внешнем помещении все застыли, а как статуи смотрели на вырывающуюся Дитя Света... Девушка задыхалась, начав и крыльями ломать окружавшее ее стекло... Дергалась сильнее... Не вытерпели оковы на ногах... От ударов крыльев стекло не выдержало и трескалось все сильнее и сильнее. От ударов ногами лопнуло снизу, и жидкость полилась наружу... Арису судорожно вдыхала воздух, сломав последний наручник и падая вниз саркофага... Вода вытекла, девушка отдышалась... Но все так же сидела. Жидкость струйками стекала с уставших крыльев. Лица не было видно из-за волос. Один из ученых минут через 15 решился подойти... не смог. Его смело порывом силы и впечатало в стенку, но девушка не меняла положения. То же произошло и со вторым. Все они будто натыкались на невидимый барьер. А в голове девушки крутились и звенели всего два слова: «Она – убийца». Это бесконечно злило ее, раздражало, пробуждало яростную ненависть... Кто-то ее окликнул, но она не слышала. Через неизвестное количество времени Арису медленно поднялась, но лица ее так же не было видно. Теперь ее уже не окликали, а перешептывались.
- Дитя Света очнулась...
- Нонсенс... Откуда в ней столько мощи? За 20 лет заточения?
- Как мы упустили момент ее пробуждения?
- Разве она Дитя Света? Я же говорил вам, что она – убийца.
Эти слова снова выбили девушку из транса. Она подняла голову и окинула помещение абсолютно пустым черным взглядом...

Ученых методично разбрасывало и впечатывало в стенки. Девушка была зла и совершенно не контролировала себя. Кто-то крикнул, что нужно было убить ее сразу. Арису резко повернулась к кричащему и, выбросив руку вперед, сжала ее в кулак, перекрывая доступ воздуха и сжимая сердце. Он умер через несколько секунд. Встретившиеся с ней взглядами кончали с жизнью сами. Все вокруг взрывалось и воспламенялось. Девушка же только шла куда-то вперед, оставляя позади себя огненные вихри и непроглядную пустоту. Любой, кто хотел помешать, мгновенно и мучительно умирал. Впрочем, это была и не совсем Арису. Черные пустые глаза, коротковатые темные волосы, черно-золотые крылья... Она шла дорогой разрушений, методично стирая небо с лица мироздания. Из-за изменения внешнего облика серокрылые ее не узнали. И их девушка настолько же методично ломала. Все их представления, взгляды, силы. Показывала, как они слабы и беспомощны. Небеса содрогнулись и начали рушиться. На лице самой Арису не отражалось никаких эмоций...
«Беззаботная улыбка на лице Наоты и благодарный взгляд».
Все сознание пронзила жуткая боль, и Арису не смогла сдержать крика. Снова пронзительный звон в голове. Девушка карими глазами огляделась вокруг. Разрушение, практически хаос... На ее лице отобразился ужас от содеянного...

Она бежала прочь отсюда, бежала без оглядки, сломя голову... Бежала, даже покинув полуразрушенное небо и оказавшись на земле. И даже здесь тьма, солнце закрыто черными тучами, льет дождь, и стучат раскаты грома. Абсолютно ничего не видно, и она даже не знает, куда бежит. На ее лице и в глазах  застыло выражение боли, ужаса и одиночества. Она бежит так день, два, изредка спотыкаясь и падая, но, упорно вставая и продолжая бежать. Она знает – в этом мире не бывает случайностей. Потому, когда высокий длинноволосый юноша останавливает ее, она лишь вырывается.
- Арису, хватит. Я пришел за тобой. – Даже сквозь шум ливня слышен голос грешника.
- Отстань от меня! Оставь меня в покое! – Перекрикивая дождь отвечает девушка. Слез, текущих из ее глаз, не видно – они смешались с каплями дождя.
- Я бы и рад! – Срывается юноша. Арису удивлена, она впервые слышит усталость в его голосе. – Я подневольная птица. Я был бы рад оставить тебя в покое, но у меня существуют причины, по которым я не могу этого сделать!
- Рензо, хватит! – Повторяет его же слова девушка. – Не хочешь, так убей меня!
Теперь уже он удивлен. Поднимает взгляд на небо и спрашивает.
- Так значит, это твоих рук дело...
- Нет, НЕТ! – Пронзительно отрицает она. Арису даже не знала, что ее сил могло хватить на разрушение небес. – Отстань от меня!
Девушка вырывается и бежит дальше, прочь от всего... Голос грешника доносится ей вслед.
- Найди того, с кем ты будешь, счастлива вечность, и кто будет счастлив вечность с тобой! И, клянусь, я отстану!
Она даже не понимает смысл этих слов, и продолжает бежать. Даже когда кончился дождь, разошлись тучи, и выглянуло солнце. Продолжает бежать, тихо отрицая все вокруг. И пока она бежит, на шее ее появляется медальон. Арису не желает больше приносить такие разрушения и убийства. Не хочет, чтобы ее нашли. И медальон этот сковал ее силы. Она переходит на шаг. Бесцельно бредет куда-то и бредит своими кошмарами. Кажется, все вокруг наполнено недавним прошлым, и в каждом встречном мерещится либо Наота, либо Рензо. Девушка не может больше терпеть этого, и из последних нескованных сил перемещается в другой мир.
«Теперь я знаю, что означал его взгляд. Он говорил мне: «Я не умру...»

Вот еще стих написался....

***

Твои глаза холодна, как лед.
В моей руке нож.
Твоя кровь для меня, как мед.
И по телу дрожь.
Тонкое лезвие идет по щеке,
Капля крови вниз.
Шрам крестом на твоем лице
Мой каприз.
Прижимаю я к горлу сталь -
Ты молчишь.
Мои глаза скрывает вуаль.
Не кричишь.
Твоя жизнь вся в моих руках.
Что ж теперь?
Нету страха в твоих глазах.
Закрыта дверь.
Ты желаешь меня убить;
Я же нет.
Но я больше желаю жить -
Вот ответ...

Я уже давно обещалась скинуть свою стенгазету... Ну, как сказать - рисунок Лины на этой стенгазате...

Меня Личност подбила попробовать нарисовать Зела... Вот что вышло... Тапками не бить!

Ой, я так польщена, так польщена...
Какой может быть стиль рисования с пятью нормальными рисунками... Я все чаще прихожу к выводу, что рисование, увы, не мое...

Меня тут припахали в связи с поэтическими успехами - к ( мая написать стих... Вот что получилось.

Жестокая война...
Сколько жизней она унесла?
И скольких матерей
Лишила сыновей?
Ужасная война...
Сколько сил она отняла
В истории оставив
След кровавый?
Забытая война.
Сколько времени она забрала?
Долгие годы, Страшные годы...

Но кто сейчас об этом помнит,
Об отданных жизнях
И пылких сердцах?
И кто сейчас хоть что-то знает
О прошлых ужасах
И страхе в глазах?

История наша проходит мимо.
И мы черствеем за годом год.
И это больно, и это страшно,
Ведь жертва тогда напрасно уйдет...

Еще один большой глюк...........

«Тишина... Такая сладкая и успокаивающая. И одновременно пугающая. А я один. Совершенно один. Некому разделить эту тишину со мной. Некому защитить меня от этой тишины».
Кайл уже в который раз проснулся посреди ночи в холодном поту. Но светло-голубая футболка была сухой. На прикроватной тумбочке стоял стакан воды и заранее приготовленное успокоительное. Пачка сигарет. Он снова начал курить, пусть и бросил уже довольно давно... Этот сон... Парень привык, и уже давно даже не разбирал кровать, и ложился спать в джинсах. И каждая ночь была чуть темнее, чем предыдущая. Сегодня четвертая, когда практически невидно очертаний мебели. Только окно и открытая балконная дверь, впускающая свежий ночной воздух...
«Почему я один? Почему все обманули меня? И я единственный, кто слышит эту устрашающую и ласковую тишину. Тишину беспробудной ночи...»
Сегодня он решил выпить успокоительное позже. Взял сигареты, зажигалку, так же приготовленную заранее, и вышел на не застекленный балкон. Моросил мелкий дождь, но дул теплый ветер, чуть растрепывая его темные непослушные волосы. Через каждые три ночи на небе не было звезд. Сегодня четвертая. Кайл закурил, вглядываясь в темноту, но, не видя очертаний домов и улицы. Нет, сегодня определенно самая темная ночь. Новолуние, и даже луна не отражает солнечный свет. И сигарета не успокаивает. Он затянулся сильнее. Как назло, все спят, и ни в одном окне не горит свет.
«Куда ушли звуки? Быть может, они где-то здесь, но я их не слышу? В такой тишине должно быть слышно биение сердца, но я только лишь ощущаю его. Всепоглощающая тишина, одновременно хаотическая и пустая...»
Ветер точно был. Кайл ощущал его прикосновения, ощущал даже, как тот ударяется о здания, о деревья, но не слышал его. Так же, как и не слышал падающих капель дождя, шелеста листьев... Какая по счету сигарета? Пятая? А может, двенадцатая? Он не считал. И не слышал щелчка зажигалки, как загорается сигарета, как она догорает. Не слышал собственных вдохов. Не видел, как окурок летит вниз. Даже сигареты не светились. Ночь была тьмой, ночь забрала все... Он пожалел о решении выпить успокоительное позже, но не спешил возвращаться в комнату, пока не докурит всю пачку...
«Или я просто сошел с ума? Такого не может быть... Одна чернота вокруг. И тишина. Загробная тишина. Хотя даже в гробу должны быть какие-то звуки. Я один... Нет ни друзей, ни врагов. Ни союзников, ни противников. Никто и не узнает... Кто-то мог, но они не поняли, и я остался совсем один».
Оставалось всего три сигареты, и зеленые глаза Кайла привыкли к этой непроглядной ночи. Он различил знакомые очертания улицы, расположение ближайших домов. Деревья... Старый дуб, он стоял здесь еще, когда старые родственники Кайла были совсем детьми. Он сам еще ребенком любил с друзьями устраивать пикники под его размашистыми ветвями. Листья этого дуба необыкновенно колыхались под каплями дождя и порывами ветра. Могло показаться, будто можно увидеть, как они шелестят между собой...
«Быть может, это и хорошо? Нет вечной суеты, этого давящего шума... Но вместе с этим нет и пения птиц, журчания ручья... Нет совсем ничего».
Он докурил последнюю сигарету и уловил небольшой огонек. До этого момента он даже не мог увидеть огня зажигалки. И не включал свет в комнате. Кайл пробовал – бесполезно, не помогает. Смял белую пачку от сигарет в руке, и так же кинул вниз с балкона. Конечно же, не услышал шуршания. Последний раз взглянул на черное, нависающее прямо над ним небо – и пошел назад в комнату.
«Я борюсь с этой тишиной, но знаю, что проиграю. Она унесет меня, поглотит меня. Я растворюсь в ней, и сам стану частью этой тишины...»
Из-за этого сна Кайлом овладевали до боли странные мысли. Он снова пожалел, что не выпил успокоительное как обычно, сразу. Ветер усилился и ворвался в комнату, но парень смог ощутить это только кожей. Ему казалось, что он еще не проснулся. Или, что менее вероятно, что сон пробился в реальность... Он не лег назад в кровать, как поступал раньше, а сел в стоявшее рядом массивное мягкое кресло. Взял стакан с водой и таблетку, найденную на ощупь. Но не спешил пить. Кайл сидел так минут пятнадцать, после чего стакан упал на пол, и хрупкое стекло разлетелось в дребезги, но он этого не услышал. Таблетка успокоительного раскрошилась в его руке. Кайл уснул, утонув в этом большом кресле...
«Мне кажется, или я слышу? Тишина зовет меня... Я нужен ей... Неужели я хоть кому-то нужен? И ты зовешь меня, тишина... Я иду...»

Яркий солнечный свет пробивается в окно сквозь белоснежные занавески. В окно можно видеть улицу с множеством домов и деревьев, среди которых и дуб с раскидистыми ветвями. На стенах светлые обои, несколько картин с изображением природы. Небольшой новый телевизор на стеклянной подставке. В углу, у стены с окном, стоит шкаф из красного дерева. После него кровать, в изголовье тумбочка. У противоположной окну стены стоит массивное мягкое кресло, обитое красивой красной тканью с черными иероглифами. На полу пшеничного цвета ковер... Между ним и креслом растекшаяся вода и осколки стекла, какая-то белая пыль. Порыв ветра разбил окно, и крупные осколки долетели до середины комнаты, буквально залитой светом... Об обитателе этой комнаты с именем Кайл уже никто и никогда е вспомнил..