Отредактировано миюдзаки (2008-01-23 22:15:11)

питомцы/любимцы, звери господ,

за что вас так ненавидят дворяне?

широкий шаг, гордо вперед,

но что-то им вечно мешает...

целеустремленны и смелы,

на поводках сидят покорно,

и на хозяев робко и влюбленно

взирают, полные тоски.

и тихо, словно непреложно,

робко, ложно и легко,

слышится невинно снова:

хозяин, как я хочу тебя обнять!

за ними воля, за ними и власть,

за ними непоколебимая стать,

но все они в руках судьбы,

и так же робко и покорно

глядят они ей вслед.

и так же дерзко и влюблённо

они хотят себя отдать.

так в чем же ; суть?

в чем разница меж нами?

они преклонятся судьбе,

а вы- таким же людям,

как и мы.

я понял, это новое. это чувства не мои - я способен улавливать чужие. иногда удачно.

и эпат, и телепат...

соответствие. цветок и целовек. мнение со стороны.

                                                                                            Встречаясь с неизвестным
                                                                                                     Пытайся всё ж спастись;
                                                                                           Встречаясь с неизбежным 
                                                                                                    Пойми всё, и смирись….       
  1                                                                                              Предисловие 27.09.07.
«Здесь пусто. Но при этом много людей. Чужих мне, посторонних людей. Что я здесь делаю? Разве моё место здесь? Впрочем, глупо надеяться на то, что мое мнение в силах что либо изменить… я лучше промолчу и просто смирюсь с тем, что должен здесь остаться. Я смирюсь, потому что у меня нет выбора».
Так думал высокий человек, неряшливо одетый, взлохмаченный и помятый как снаружи, так и внутри. Когда его представили доктору, он, попытавшись выпрямиться, поднял голову и, оценив пустым, не выражавшим ничего, кроме тоски, взглядом, доктора и окружающую его обстановку, обречённо опустил её.  Он не слышал вопросов врача, не чувствовал, что его опять уводят. Он был погружён в свои мысли и находил в них то успокоение и ясность, которые не мог найти в реальном мире. Он не пытался сбежать от проблем, а просто смирялся с ними.
Доктор, расспросив санитаров о состоянии нового больного, устало вздохнул и приказал им отвести его в палату и произвести необходимые процедуры. Да и что попросту выспрашивать о чём-то у человека, потерявшего волю к борьбе? Ему уже всё равно, быть на свободе, или жить в больнице, быть одному или с кем-то. На данном этапе врачу было достаточно одного взгляда на больного, чтобы понять, что тот сильно подавлен, но в любом случае, о подробностях столь печального самочувствия можно будет узнать только приведя его в нормальное состояние.
Тем временем, санитары выполняли свои прямые обязанности: они помыли больного; провели тщательный осмотр; записали все полученные данные о его росте, весе, пульсе, давлении и пр.; взяли анализы и поставили капельницу с вероналом(спец. Лекарством, которое должно привести дольного в нормальное состояние и которое должно вернуть ему способность адекватно воспринимать обстановку).
Закончив процедуры, они отвели больного в его палату и удалились. Выйдя от больного и направляясь к выходу из крыла «для больных в критическом состоянии», санитары встретили доктора. Того самого доктора, к которому привели больного и который распорядился о нём.
Это главный и единственный лечащий врач, на добрую половину лечебного крыла. Как ни странно, но заниматься обречёнными больными хотелось далеко не всем врачам, тем более, что некоторые из них были способны к неожиданным поступкам. Рисковать своей жизнью ради больных не хотелось, поэтому медперсонал состоял всего из 10 человек. Это были: главврач, 3 медсестры, 2 санитара, двое практикантов, садовник небольшой оранжереи, да дворник. Последние двое помогали привозить больных по необходимости, а практиканты в работе были очень толковыми и всё понимали с полуслова и очень помогали, но всё равно это количество работников было ничтожно мало, по сравнению с 200 больными.
В этот момент, когда санитары сообщили все полученные после начальных обследований данных, и доктор отпустил их, больной очнулся от своих мыслей и с безразличным, но внимательным взглядом осмотрел окружающую его обстановку.
«Так меня таки упекли в психушку?»,- мысленно усмехнулся он. Но тут его лицо обрело тот же, потерявший смысл к существованию, вид, как и когда его вели санитары. Тут он услышал звук открывания двери и слабо обернулся.
Вошёл доктор и поинтересовался самочувствием больного. Получив краткий, но удовлетворительный ответ «хорошо», доктор улыбнулся глядя в записи и прошёл в глубь комнаты.
- Я не думал, что такой молодой, талантливый и подающий надежды человек, как вы, Евгений Александрович, попадёте к нам уже в качестве пациента.
Больной горько ухмыльнулся и отвернул взор от доктора в сторону окна.
- Я так же не подозревал, - продолжил доктор, осматривая записи, оставленные санитарами, - что кто-то или что-то сможет довести вас до такого плачевного состояния. Поверьте, что бы ни случилось, вам не стоит так доводить себя! Неужели вам всё равно?
-Мне всё равно, - сухо ответил больной и отвернулся от врача, в надежде на то, что это закончит их разговор. Но он ошибся.
Врач подошёл к окну, посмотрел в него на мрачное небо, готовящееся, как казалось со стороны, пролить всю печаль на землю в виде своих слёз - дождя. Угрюмый, но, как всегда, занятой, ветер, как казалось, расшевелил специально только те деревья, которые можно было увидеть из окна. Многолетние деревья оживились и стали перешёптываться тревожными новостями между собой.
- Даа, - протянул врач, медленно переводя взгляд от окна обратно в медицинскую карточку, - обстановочка угнетающая, не правда ли?   
Пациент сердито посмотрел на врача, и в этом взгляде выражалось такое же нежелание говорить, как и желание доктора помочь ему. Врач сделал вид, что не заметил этого и, захлопнув карточку, посмотрел на страдальца и вновь заговорил:
- Вы, Евгений Александрович, всегда отличались способностью с философией отнестись к любому пустяку, к любому происшествию. Вы же живая легенда! Живое доказательство борьбы и патриотизма, врачебной этики и эстетики. Где же ваш былой энтузиазм, тяга к жизни, оптимизм же, наконец?
Врач надеялся увидеть ответную реакцию, но, столкнувшись с безразличием, столь не свойственным этому человеку, понял, что дальнейший разговор на тему погоды, философии, воспоминаний и восхвалений былой славы не приведёт ни к чему полезному. Поэтому он решил заговорить о причине пребывания больного здесь.
-Вы, как я понимаю, ничего не помните о том, что было в вашей жизни до вашего прихода к нам? Что ж, это вполне объяснимо. При вашем диагнозе я могу смело сказать, что у вас будет временная амнезия, слабость и головная боль на протяжении ещё пары дней, но, при правильном лечении, питании и элементарном покое и тишине вы быстро придёте в себя! Сейчас отдыхайте, чуть позже вам принесут ужин и лекарства. Если что, кричите, дежурный санитар сразу же придёт.
Врач попрощался до завтра и ушёл, аккуратно закрыв придирчивую дверь. Последняя, как всегда, не позволила закрыть себя бесшумно, и, с протяжным скрипом, словно ей было невыносимо тяжело заниматься своей работой, закрылась, продолжая ещё некоторое время придирчиво «ворчать». Но через пару минут всё стихло.

это было давно. зелгадис, ты только начал тогда свое путешевствие, ты был без сознания и почти в коме.
ты можешь это отрицать, но я обязан был правду рассказать.

в чем же дело? я принимаю заказы - что пожелаешь могу нарисовать или описать - це за просто так, а вот если захочешь что-то реально исполнить, правила теже - 1 душа, 1 желание.