милашка

хай,буду ждать. к пятнице успеешь?

кстати, так мне выложить "соответствие, цветок и человек. мнение со стороны" полностью? есть такие пожелания?

Встречаясь с неизвестным
                                                                            Пытайся всё ж спастись;
                                                                            Встречаясь с неизбежным 
                                                                            Пойми всё, и смирись….       
  1                                                                                              Предисловие 27.09.07.
«Здесь пусто. Но при этом много людей. Чужих мне, посторонних людей. Что я здесь делаю? Разве моё место здесь? Впрочем, глупо надеяться на то, что мое мнение в силах что либо изменить… я лучше промолчу и просто смирюсь с тем, что должен здесь остаться. Я смирюсь, потому что у меня нет выбора».
Так думал высокий человек, неряшливо одетый, взлохмаченный и помятый как снаружи, так и внутри. Когда его представили доктору, он, попытавшись выпрямиться, поднял голову и, оценив пустым, не выражавшим ничего, кроме тоски, взглядом, доктора и окружающую его обстановку, обречённо опустил её.  Он не слышал вопросов врача, не чувствовал, что его опять уводят. Он был погружён в свои мысли и находил в них то успокоение и ясность, которые не мог найти в реальном мире. Он не пытался сбежать от проблем, а просто смирялся с ними.
Доктор, расспросив санитаров о состоянии нового больного, устало вздохнул и приказал им отвести его в палату и произвести необходимые процедуры. Да и что попросту выспрашивать о чём-то у человека, потерявшего волю к борьбе? Ему уже всё равно, быть на свободе, или жить в больнице, быть одному или с кем-то. На данном этапе врачу было достаточно одного взгляда на больного, чтобы понять, что тот сильно подавлен, но в любом случае, о подробностях столь печального самочувствия можно будет узнать только приведя его в нормальное состояние.
Тем временем, санитары выполняли свои прямые обязанности: они помыли больного; провели тщательный осмотр; записали все полученные данные о его росте, весе, пульсе, давлении и пр.; взяли анализы и поставили капельницу с вероналом(спец. Лекарством, которое должно привести дольного в нормальное состояние и которое должно вернуть ему способность адекватно воспринимать обстановку).
Закончив процедуры, они отвели больного в его палату и удалились. Выйдя от больного и направляясь к выходу из крыла «для больных в критическом состоянии», санитары встретили доктора. Того самого доктора, к которому привели больного и который распорядился о нём.
Это главный и единственный лечащий врач, на добрую половину лечебного крыла. Как ни странно, но заниматься обречёнными больными хотелось далеко не всем врачам, тем более, что некоторые из них были способны к неожиданным поступкам. Рисковать своей жизнью ради больных не хотелось, поэтому медперсонал состоял всего из 10 человек. Это были: главврач, 3 медсестры, 2 санитара, двое практикантов, садовник небольшой оранжереи, да дворник. Последние двое помогали привозить больных по необходимости, а практиканты в работе были очень толковыми и всё понимали с полуслова и очень помогали, но всё равно это количество работников было ничтожно мало, по сравнению с 200 больными.
В этот момент, когда санитары сообщили все полученные после начальных обследований данных, и доктор отпустил их, больной очнулся от своих мыслей и с безразличным, но внимательным взглядом осмотрел окружающую его обстановку.
«Так меня таки упекли в психушку?»,- мысленно усмехнулся он. Но тут его лицо обрело тот же, потерявший смысл к существованию, вид, как и когда его вели санитары. Тут он услышал звук открывания двери и слабо обернулся.
Вошёл доктор и поинтересовался самочувствием больного. Получив краткий, но удовлетворительный ответ «хорошо», доктор улыбнулся глядя в записи и прошёл в глубь комнаты.
- Я не думал, что такой молодой, талантливый и подающий надежды человек, как вы, Евгений Александрович, попадёте к нам уже в качестве пациента.
Больной горько ухмыльнулся и отвернул взор от доктора в сторону окна.
- Я так же не подозревал, - продолжил доктор, осматривая записи, оставленные санитарами, - что кто-то или что-то сможет довести вас до такого плачевного состояния. Поверьте, что бы ни случилось, вам не стоит так доводить себя! Неужели вам всё равно?
-Мне всё равно, - сухо ответил больной и отвернулся от врача, в надежде на то, что это закончит их разговор. Но он ошибся.
Врач подошёл к окну, посмотрел в него на мрачное небо, готовящееся, как казалось со стороны, пролить всю печаль на землю в виде своих слёз - дождя. Угрюмый, но, как всегда, занятой, ветер, как казалось, расшевелил специально только те деревья, которые можно было увидеть из окна. Многолетние деревья оживились и стали перешёптываться тревожными новостями между собой.
- Даа, - протянул врач, медленно переводя взгляд от окна обратно в медицинскую карточку, - обстановочка угнетающая, не правда ли?   
Пациент сердито посмотрел на врача, и в этом взгляде выражалось такое же нежелание говорить, как и желание доктора помочь ему. Врач сделал вид, что не заметил этого и, захлопнув карточку, посмотрел на страдальца и вновь заговорил:
- Вы, Евгений Александрович, всегда отличались способностью с философией отнестись к любому пустяку, к любому происшествию. Вы же живая легенда! Живое доказательство борьбы и патриотизма, врачебной этики и эстетики. Где же ваш былой энтузиазм, тяга к жизни, оптимизм же, наконец?
Врач надеялся увидеть ответную реакцию, но, столкнувшись с безразличием, столь не свойственным этому человеку, понял, что дальнейший разговор на тему погоды, философии, воспоминаний и восхвалений былой славы не приведёт ни к чему полезному. Поэтому он решил заговорить о причине пребывания больного здесь.
-Вы, как я понимаю, ничего не помните о том, что было в вашей жизни до вашего прихода к нам? Что ж, это вполне объяснимо. При вашем диагнозе я могу смело сказать, что у вас будет временная амнезия, слабость и головная боль на протяжении ещё пары дней, но, при правильном лечении, питании и элементарном покое и тишине вы быстро придёте в себя! Сейчас отдыхайте, чуть позже вам принесут ужин и лекарства. Если что, кричите, дежурный санитар сразу же придёт.
Врач попрощался до завтра и ушёл, аккуратно закрыв придирчивую дверь. Последняя, как всегда, не позволила закрыть себя бесшумно, и, с протяжным скрипом, словно ей было невыносимо тяжело заниматься своей работой, закрылась, продолжая ещё некоторое время придирчиво «ворчать». Но через пару минут всё стихло.
2
Евгений Александрович, или просто Евгений, не обращал время на то, что ему принесли ужин, вкололи лекарство.
Он ни о чём не думал, он не спал. Но всё это время он был в себе. в трезвом уме и твёрдой памяти. Просто ему было не по силам победить ту душевную пустоту, которая, как  прочное покрывало, окутывала его изнутри. Он был изолирован от общества, хотя мог бы найти собеседника; он был одинок, хотя мог найти друзей. На сей момент его ничто не волновало и ничто не могло его вырвать из этого состояния. Он не понимал что чувствует в этот момент, что чувствовал раньше, и может ли он чувствовать вообще.
«Итак, я здесь. Это свершилось. Возможно это всё только сон, и ничего того, что я помню не было?!!». По его щеке скатилась слеза. Затем ещё и ещё одна. Он почувствовал страх. Страх ко всему что его окружало снаружи и внутри. Он панически боялся как  санитаров и врачей, так и самой комнаты, боялся дышать этим воздухом. И не потому что он боялся задохнуться – вовсе нет. Просто всё внушало ему недоверие, он подсознательно ждал чего-то плохого. Но тот факт, что всё идёт своим чередом, выводил его из себя. Ну почему, почему он должен это терпеть? Почему те факты, которые мешают ему жить он вспоминает снова и снова, и всякий раз они ещё больнее бьют его с каждым биением его сердца?
В этот момент началась гроза. Раскаты грома были слышны за милю вокруг. Евгений съёжился от испуга и от того чувства незащищённости, благодаря которому он ещё реагировал на окружающий мир. Да, физическая боль в иных случаях уступает тем душевным мукам, тому чувству слабости, которое уничтожает человека изнутри.
Он вспомнил то, что довело его до болезни. То, что сломило его. То, что заставляло его страдать и заставляет по сей момент. Но он боялся признаться в этом самому себе. Каждый раз, когда он непроизвольно вспоминал об этом, ему хотелось рвать волосы на своей голове и бежать. Бежать как можно дальше, пока не выбился бы из сил, бежать! Но куда от себя убежишь. Куда убежишь от собственных ошибок, от собственной глупости, от собственной безответственности. Куда?
Евгений не мог найти ответы на эти мучимые его вопросы, отчего он ещё больше ненавидел себя и ещё больше боялся окружающего мира.
Тут он понял, что если не успокоится, то войдут люди, они подумают… что он… что он … что он заболел ещё сильней или будут смеяться над ним. Нет, он не может этого допустить, былая гордость, точнее, её выживший отблеск, не позволит этого!
Евгений встал и осмотрелся. Благодаря окну он видел ту грозу, что пару минут назад так испугала его. Он уловил запах еды и перевёл своё внимание на поднос с ещё тёплой едой.
Когда он поел и успокоился, то полностью преобразился. Нет, он не избавился от душевных мук, от своих терзаний. Просто он поставил своё самобичевание на второй план, а на первый поставил окружающий мир как временную заставку, временную обложку от ужасной для него истины.

Врачи и процедуры перестали тревожить нашего героя. Как только он стал созерцателем, а не участником этой скучной и бесполезной, по его мнению, жизни, то перестал на какое-то время жить, а стал вести только существование. Оно было для него таким же бесполезным, как и жизнь, хотя и понимал, что это вряд ли так. Он часто спрашивал у санитаров и врачей, что они находят в жизни и всеми силами и возможностями старался их уязвить. Ему доставляли какое-то странное наслаждение люди, мечты которых он уничтожал своими фактами и убеждениями. Он находил в этом своё увлечение, которое помогало ему мучить других людей теми вопросами которые мучили и терзали его. Да, многие ему отвечали честно и откровенно, из-за своей же излишней доверчивости доверяли свои мечты Евгению.
Он наслаждался тем, что это он мучает людей, а не они его, но странные вопросы не давали покоя и ему. Он понимал, что эта его жестокость и пессимизм – это маска, под которой прячется такое же хрупкое и беззащитное существо, как и все окружающие. Он винил себя в том, что позволяет себе так разочаровывать людей, но не мог сам от этого уйти, потому что он либо сам загоняет людей в тупик, либо просто будет молчать и убивать себя изнутри.
Врач шёл по знакомому коридору в знакомую палату. Теперь все узнали о новом больном, но, когда врач просил их зайти к нему, все замолкали и всеми силами пытались отказаться. Поэтому теперь врач понял, что если он не сможет решить проблему с больным, то придётся разбираться со всем персоналом и упрётся всё равно в этого пациента.
Евгений издалека услышал шаги доктора и морально приготовился к его приходу. Знакомый скрип двери, приятное, но осторожное лицо врача, милая улыбка – всё как всегда. Но на этот раз врач решил выяснить всё, что нужно, поэтому сегодня был на редкость сговорчивым и дружелюбным.
Евгений же наоборот сделал вид, что очень занят, и что разговор будет кратким. Он выглядел как маленький, замкнутый и ограниченный щенок, загнанный в клетку.
- Да уж, Евгений, я не знал, что ты пускаешь свои силы на то, чтобы мучить медперсонал!
- Я не виноват в том, что они не могут ответить на простейшие вопросы. – Евгений почувствовал  какой-то подвох, но, взглянув в честные глаза врача, постарался отогнать от себя эту мысль.
- А как же вы, то есть, ты сам? – в лоб задал вопрос врач, садясь на стул, напротив кровати. – сам то ты сможешь ответить на те же самые вопросы и не сломаться от них ? Как ты можешь сразу смешивать несколько фактов в одну кучу, а потом радоваться тому, что человек не выдержал такого нагромождения вопросов?
Евгений, сидящий на кровати, опустил голову и смотрел в одну точку. Он поджал под себя ноги, а руки сжал в кулаки. А врач продолжил:
-Я так же сомневаюсь в том, что ты это делал осознанно, что ты действительно такой злой и бессердечный. Ведь это не так? Давай же, опровергай мои слова, скажи, что я посторонний человек и что я не могу так говорить о тебе! Скажи так, и я всё пойму как врач. А твоё молчание говорит о том, что ты просто задаёшь вопросы людям, так сказать, впритык, чтобы понять, что самому на них ответить. Ты же никогда раньше не был таким отчуждённым, ты не мог и мухи обидеть, так что же произошло? Не молчи, я знаю, что тебе тяжело с этим справляться в одиночку, я знаю, что ты вспомнил что-то, так расскажи мне. Я не сделаю тебе ничего плохого, я просто постараюсь тебе помочь.
Врач протянул ему руку, Евгений отвернулся от него, но начал отвечать:
- Когда мы расстались и я начал своё путешествие, я не знал, что будет меня ждать, но готовился ко всему, что только мог себе представить. Ещё пятеро врачей отправились со мной в  эту страну… я не понимаю, как я мог согласиться? Но это теперь не важно.
Мы прибыли на место и начали лечить людей от странной болезни. Она на начальной стадии полностью излечивалась, но если у кого-то запущенная стадия болезни, то мы таким людям уже ничем не могли помочь. Так продолжалось несколько недель, а потом мы поняли, что обречённые люди, предчувствуя свою погибель, начинали неосознанно крушить всё вокруг, кусать и царапать других, а больные клетки переносятся через кровь… через пару дней нам пришлось похоронить нескольких человек, а эпидемия всё разрасталась и разрасталась…

Врач заметил, что рассказ давался Евгению с трудом, но тот старался держаться, а на предложение отдохнуть ответил категорическим отказом и продолжил:
-Единственным выходом, было убивать обречённых, но беда была в том, что эта последняя стадия могла длиться от пары дней до нескольких десятков лет, и многие восприняли этот способ как нечеловеческое предложение. Мол, вместо убийства, придумайте как их вылечить! Мы растерялись, но продолжили бороться с болезнью, ещё удивляясь тому, как эта болезнь могла так губительно действовать на организм.
Но мы узнали правду на следующий день. Он начался с сюрприза – один из наших товарищей, молодой и талантливый парень, стал сходить с ума, набрасываться на все, а затем, пока мы не успели сообразить что к чему, спрыгнул с небольшого холма на камни. Он сломал себе шею, и мы взяли его тело на обследование. Результат нас шокировал. Мы..я..он.. мне этого никогда не забыть!

Врач налил воды Евгению и протянул ему стакан. Евгений посмотрел на воду как на что-то спасительное, но, прежде чем отпить глоток, продолжил рассказ, а через пару фраз выпил залпом весь стакан:
Этот парень был заражён, но это было заражением крови, оттого как он уже долгое время скрывал от нас своё безумие. Он ночами раздирал кожу на предплечьях и ложился на свежий пепел от костра, чтобы самобичеванием заглушить боль от болезни. Но, когда мы вскрыли его тело… то вместо внутренних органов обнаружили почти пустые оболочки, из которых на нас выглядывали крупные, отвратительные белые черви…. Это было так ужасно!!!
Это были не просто глисты или паразиты. Это был новый вид инфекции, которая таким образом уничтожала ещё живого человека! Труп мы быстренько кремировали, но тот факт, что эти черви доводили до безумия всё населения приводили нас в ужас.
На следующий день мы вооружились пистолетами, пули которых  были напичканы ядом. Мы сообщили населению, что вынуждены убивать обречённых и принялись за дело. Это.. это … это было просто полем брани! Мы ходили и убивали всех, кто был на этой критической стадии болезни. Некоторые воспринимали это как свою участь, но некоторые отчаянно сопротивлялись и, под конец этого адского дня, мы обнаружили, что все инфицированы! Мы делали всё возможное, чтобы себя оградить от опасности, но это не помогало. А когда мы вышли из лаборатории, жители избили нас и выгнали в лес. Без лекарств, транспорта и надежды. Я почувствовал, что не могу идти и упал. Меня тащил мой товарищ. Он дотащил меня до воды и напоил меня, но сам умер от жажды. Представляете, находясь рядом с водой и умирая от жажды, он напоил меня, хотя и не обязан был меня спасать. Я едва дошёл после этого по берегу реки до ближайшего города. Мне было настолько больно, что я не мог сам дышать! Но никто не смотрел на меня как на человека. Только как на вещь. А так  в тех краях никто и не слыхивал о излечении болезни, то и надежды у меня не было. меня хотели убить, но мне удалось чудом сбежать. Я прыгнул в телегу местного разносчика писем, который, на моё счастье, относил срочное письмо в соседний город, от которого можно было добраться до цивилизации.
И вот, с тех пор, я здесь. Меня привезли сюда как психически не устойчивого, а я так и не знаю, болен ли ещё той болезнью или нет.
- Дорой Евгений, можете не сомневаться в том, что не больны, так как  мы провели подробное обследование, но оно показало, что физически вы сильно истощены. Но никаких инфекций в вашем организме нет. Так что не волнуйтесь понапрасну и постарайтесь заснуть.
- Не волноваться понапрасну! Дорогой доктор, да вы не понимаете, что для меня нет спокойствия! Мне кажется, что эти черви живут в моём мозгу, что они меня уничтожают, а эти вопросы… как вы не понимаете, что единственный шанс для меня, это найти на них ответы. Тогда я смогу им противостоять! Но я слишком слаб и ничтожен, чтобы ответить на то, на что не способны ответить здоровые люди, так что…
-Евгений! Поймите, что смысл бытия у каждого человека свой. Возможно, вы несёте вину за смерть товарищей? Я позволю себе разубедить вас – вы ни в чём не виноваты. Это было только их решение и они прекрасно знали, что им грозит. А теперь вернёмся к вам. Поймите, что если вы будете убиваться и тормошить прошлое, то не сможете придти к решениям в будущем. Думайте о том, что вам важно, вы сильный человек, просто болезнь вам мешает это понять, но это скоро пройдет. Вам уже намного лучше, так что я могу предположить, что через пару дней вам станет намного лучше. Не убивайтесь, больше! А если вы почувствуете новый прилив этих пессимистических убеждений, то позовите меня. Вам станет легче.
Евгений успокоился от спокойного и ровного голоса врача, и с благодарностью и доверием посмотрел на него и кивнул.
-Вот и хорошо, а сейчас на самом деле постарайтесь заснуть. И помните, что вы ни в чём не виноваты.
Евгений ещё раз кивнул и, под символический скрип двери, заснул.
3
Врач оказался прав: Евгению стало легче и он уже почти пришёл в себя. Процедур становилось меньше, а бесед больше, и казалось, что теперь основной основой здоровья Евгения были не лекарства, а моральная поддержка, что в принципе и было правдой.
Теперь больной мог свободно ходить по больнице и приходить, когда захочет. Такая свобода была решением врача, который был убеждён в том, что Евгений не сбежит.
Евгений шёл по пустым коридорам, погрузившись в свои мысли. Он не думал о чём то определённом, слишком многое произошло.
Он прошёл так далеко впервые и уже начал было задумываться об том, чтобы вернуться назад, как увидел вход в оранжерею. Он так давно не видел живого дерева или цветка, что сам поймал себя на мысли, что скучает по живому миру.
Больной, почувствовав себя свободным, забыл про недуги и немного ожил. Но это было лишь слабенькой искоркой в кромешной тьме. Для того, чтобы полностью воскреснуть, ему нужно нечто большее, и он в глубине души надеялся найти это что-то в больничной оранжерее.
Евгений не спеша вошёл и осмотрелся. Его пыл начал понемногу угасать, т.к. в оранжерее всё было таким же приторным ему, как и в палате. Он начал задумываться о том, чтобы вернуться назад, но решил пройти хотя бы половину оранжереи неспешной прогулкой.
Проходя мимо очередной грядки, его взгляд остановился на интересном цветке: по длине всех грядок были большие кустарники и длинные многолетние цветы, а это был маленький, нежный, тоненький цветочек с только-только начавшим распускаться единственным бутоном. Евгений не очень разбирался в цветах, но его знаний было достаточно, чтобы сказать, что это либо новый вид, либо мутация, либо аномалия:  он был похож на розу по лепесткам; на тюльпан – по бутону; на лилию по нежности; на ландыш и герань – по необычному запаху, не похожему на другие растения; на тюльпан – по высоким и длинным листьям; даже с камышом можно было найти сходство – они похожи по структуре стебля.
Евгений, глядя на цветок, вспоминал всё новее и новые цветы и растения, и находил в этом цветке сходство со всем, что вспоминал. Он был настолько поражён этим маленьким и хрупким созданием, тем, что оно здесь делает и как до сих пор живёт, что забыл о себе.
Все его проблемы, нахождение в больнице и его состояние – всё это потеряло былой смысл и важность. Ему было всё равно на то, что он сам представляет и зачем он здесь стоит. Он просто стоял и смотрел на цветок, манивший его, как казалось, в другой, чудной и неизведанный, таинственный и загадочный, мир, о котором он не знал раньше.
Евгений не следил за временем, но, очнувшись от своего забытья и почувствовав ломоту в ногах, понял, что так простоял не меньше получаса.
«Чего это я? Право, не замечал ранее такого за собой – чтобы просто так простоять столько времени и не заметить этого. Похоже, я действительно сумасшедший. Но что это было только что? Что это за цветок? Он мне что-то напоминает, но я никак не могу понять, что именно. Странный он какой-то». Евгений поднял голову и, оторвав взгляд от цветка, посмотрел вокруг. Никого рядом не было, только где-то вдали слышались удаляющиеся шаги санитаров и врачей. Весь персонал больницы ходил чётким, немного ускоренным шагом, что немного удивило Евгения чуть раньше, но сейчас не придало обстановке никакого особого значения. Он понял только то, что никто ему не сможет сейчас помешать.
Затем он медленно обвёл взглядом всю оранжерею и подумал: «везде либо огромные деревья, либо деревья поменьше, либо различные кустарники, либо высокие и длинные цветы. Около стены, в горшочках на полочках, ещё разместилось немало различных цветов. Они все тёмно-зелёные, мрачные и угрюмые. И, хотя я не вижу пыли на их листьях, они все выглядят забытыми. Я даже не представляю, сколько всего лет этой оранжерее, но похоже, не менее 15. Хотя, возможно и меньше. Не знаю». Тут Евгений, переводя взгляд с одной стороны зала в другую, «задел», если можно так сказать, взглядом пустое место среди высоких кустарников и, удивлённо опустив глаза вниз, обнаружил тот самый цветок. Посреди всех высоких и мрачных, забытых и потерявших всякое желание, стремление и надежду что-то изменить, среди всех этих массивных растений, выделялся этот маленький цветочек, словно случайно оказавшийся здесь. Но было непохоже, что это просто проросло не то семечко или попал сорняк. Он точно по линеечке вырос ровно посередине такой же клумбы, как и все остальные растения, поэтому смело можно было предположить, что он там вырос не случайно. Тогда что он там делает?
Евгений присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть цветок, и с немалым удивлением заметил, что смотрит на цветок, как на человека, видит родство и схожесть, но не с собой. Поначалу, ему казалось, что он просто поражён и ничего более, но, смотря в другую сторону, закрыв глаза или намереваясь уйти, он всё равно чувствовал присутствие этого цветка. Что это создание существует и просто живёт, что оно ему не может ответить не имея рта, но оно всё понимает, что оно не может слышать не имея ушей, но ему это не важно. Этот цветок мог заменить больному врача, персонал, лечение, пищу, еду, воду и даже сам воздух только своим присутствием.
Когда Евгений так подумал, то передёрнулся, а потом усмехнулся своим мыслям. А цветок продолжал жить. Он рос и цвёл, и всё шло по своему биологическому распорядку, но Евгению теперь всё представилось под другим углом. Теперь ему было неважно, болен он или здоров, плохо ему или хорошо. Он просто смотрел на цветок. Цветок , как казалось Евгению, не отпускал его, и Евгений уступал ему.
«Как же этот малыш сумел выжить в такой обстановке? С такими соседями и постоянными нервозами врачей и больных? Ему хоть бы что до людских переживаний, но со мной он общается. Ему нравится моё присутствие, он доверяет мне… Что я говорю? Так, я точно сошёл с ума!! Какое присутствие, какой цветок, что за глупости?»
Евгений схватился за голову и бросил взгляд на цветок. Тот стоял так же неподвижно, но в то же время, выражал своё отношение.
«Он усмехается надо мной, блещет своим великолепием. Радуется, что не подвержен людским проблемам. Да что это со мной? Почему я так долго стою возле него?»
Евгений встал, но не смог уйти. Рассердившись единственной преграде, он замахнулся было сорвать цветок, но, каким-то чудом, в самый последний момент, когда его рука уже почти схватила трепетный и хрупкий стебель, он остановился. Евгений вспомнил, что уже кто-то был в его жизни, такой же дерзкий, решительный и не уступающий никому человек. Но кто?
Евгений ещё стоял, согнувшись в три погибели и держа руку наготове рядом с цветком.
«Растение. Это всего лишь жалкое растение. Ну почему я не могу его сорвать? Неужели я слабее какого-то цветка?»
-Не рвите цветы, коли не в их сажали. Пойдёмте, вас уже в палате ждут.
Рука сторожа, как и голос, неожиданно обрушившиеся на запутавшегося больного подействовали. Евгений, не полностью понимая, что происходит, ушел из оранжереи под руку со сторожем.
Он не слышал того, что говорил сторож, как он передал больного на попечение врачей; что они долго шептались и приняли какое-то решение; что его уложили на его кровать. Единственное, на что он обратил внимание, так это на закрывание скрипящей двери, но, как только шум прекратился, и даже шагов в соседних палатах не стало слышно, Евгений вернулся в свои мысли.
«Ну надо же такому случиться со мной! Я право удивлён. Но… что это за удивительное создание было там….в саду? В этой угрюмой и мрачной оранжерее, что делает этот хрупкий и беззащитный цветок? Но, позвольте, какой же он беззащитный, коли я, человек, высшее существо, наделённое разумом и даром речи, как же так вышло, что я не смог причинить вреда? Похоже, что никто его не трогает – ни люди, ни растения. Какой же силой может обладать это маленькое существо? Я даже не знаю, как его назвать – этот цветок не похож ни на одно растение, которое я знаю, ни одно из них меля никогда не трогало за душу! Или… ну, по крайней мере, на сей момент я такого не помню. Похоже, что сила таится не в том, что я увидел, а в энергии жизни. Наверное, у меня опять бред, но если подумать… цветок родился для жизни, он и живёт дальше, что бы с ним ни произошло, он будет цепляться за жизнь, пока не потеряет её, но он не будет в этом виноват… теперь взять меня – взрослый мужик, учёный, доктор наук, философ – и я не смог, по причине своей слабости, бесполезности, слабости, уничтожить то, что в любом случае слабее меня. Хотя, что если всё обладает особенной силой, которая зависит только от воли этого существа? Что, если я решу, что я неудачник, то я и буду проигрывать, а если я решу для себя, что я в любом случае победитель, то всегда мне будут сопутствовать победа и успех? Нет, это только сила внушения, но это всё же сила! Если я смогу её развить, то стану непобедимым, если предположить, что это ключ к успеху, то почему бы и нет… а зачем? Растение живёт только ради жизни и желает только жить. А я, гонимый терзаниями, страхами и сомнениями, если так рассуждать, намного быстрее теряю из виду правильный путь. Из этого выходит, что этот хрупкий цветок, только потому что не скрывает и не лжёт никому и, в первую очередь, самому себе, и живёт чтобы жить и продолжать род – что он намного сильнее меня! Нет, физически, его многие могут погубить, но не сломить! Растение не будет сокрушаться, если, предположим, три дня подряд идёт дождь. Оно будет чувствовать нехватку солнечных лучей, но, как выйдет солнце, растение будет радоваться и быстро забудет былую сырость и холод. Кстати о холоде… где я? Я же только что хотел сорвать цветок в оранжерее, разве нет? Что я делаю на постели?»
Евгений поднялся с кровати и осмотрелся. Всё было как обычно, только немного теснее, чем в оранжерее, да и цветов меньше. Он может, если захочет. Снова пойти туда, в любой момент! Но затем? Да просто, чтобы постоять рядом! Да, чтобы поразмышлять, повосхищаться и просто побыть в покое от других людей! Да, надо идти туда, а там посмотрим!
Евгений воодушевился и, встав с кровати, подошёл к двери и дёрнул её. На мгновение его сердце остановилось, мечты разбились, а по телу пробежал неприятный холодок, быстро заменившийся нервными мурашками и потом.
Через пару секунд и пару тщетных попыток открыть дверь, Евгений осознал, что всё понял правильно. Это почти довело его до безумия.
Он стал дико метаться по комнате, пытаться выломать дверь и окна. Бесполезно! До окон не достать, а дверь через чур массивная и крепкая. Он бегал из угла в угол, как загнанная мышь в логове змеи, и думал о том, что лишняя секунда может лишить его и сил, и воздуха, и стимула, и надежды. Его пугала окружавшая обстановка, на него давили стены, ему стало нечем дышать…  В бессильной злобе он опустился по стенке на пол. Он хотел жаловаться, молить впустить его к тому, что ему может помочь – теперь он уже в этом не сомневался – к тому цветку из оранжереи, но все напрасно. Он начал задыхаться и кашлять, но его всё равно никто бы не услышал.
Правда, через пару минут, он услышал за дверью голоса своего врача и кого-то ещё, но у него не было сил даже поднять голову, поэтому он просто лежал, понемногу успокаиваясь.
- А вы уверены, что это пойдёт ему на пользу?- слышался встревоженный, немного рассерженный голос врача.
- О, да! Я безусловно уверен в этом, - ему ответил кто-то новый, четким бравым голосом.
- Я понимаю, что вы новый врач, и приехали издалека, но вы всё таки мой помощник, коллега, а я его лечащий врач, и я считаю, что было бы благоразумнее предупредить меня, прежде, чем работать по своим убеждениям и инициативе.
- Я согласен, но вы, коллега, должны понимать, что вас тогда не было, а решение нужно было принимать незамедлительное. Не волнуйтесь, если он будет выходить из себя. Мы это услышим, и примем меры.
- Так то оно так, но… ладно, время нас рассудит.
- Позвольте, не время, а история. А, что касается истории, то позвольте мне сказать…
Увлечённые разговором, врач и его новый помощник удалились.
4
Евгений перестал всё слышать, понимать, осознавать и мыслить. Он оставался лежать на полу и предаваться своим мыслям – это единственное, чем он мог тогда себя занять и успокоить.
«Итак, злой рок вновь сыграл свою злую шутку. Хоть и таафталогия, но мне уже всё равно. Как её там? То ли тафталогия, то ли фатфология, ладно, проще сказать, повтор сходных слов. Сказать… а кому сказать то? Я один, и возможно, мне придёт конец раньше, чем на это рассчитывают врачи. Хотя, какая мне разница? У меня уже и так забрали всё, у меня остались только некоторые воспоминания, которые меня загоняют в ужас, а то, что мне нравилось и было для меня дорогим кануло в лету… всё…
Но этот цветок… он словно вернул мне что-то, что я давно потерял! Какого-то человека… девушку… мечту, идеал, идеал.. Ди. Диана! Её звали Дианой! Кажется я начал припоминать….»

Евгений лежал и смотрел в потолок. Его глаза наполовину закрылись, словно изнутри затянулись пеленой, он тяжело дышал, но продолжал жить. Он находился в полной прострации, не мог самостоятельно шевелиться, отвечать. Если бы его заметили сейчас врачи, то они бы предложили, что пациент в коме. Но он был в себе. Просто он вспомнил нечто, что в данный момент было для него куда важнее того, что происходило в настоящий момент.

«Итак. С чего же всё началось? Ах, да, мы дружили ещё с детства. Помню, когда увидел её впервые, то не поверил своим глазам. Она выглядела, как маленький ангел. Пятилетняя девочка, в светлом костюме, ленточкой и цветами в волосах . мы всё детство провели вместе, но наши пути разошлись, когда я пошёл учиться на врача. Я всегда мечтал о совмещении помощи людям и собственной славе. Она всегда мне мило улыбалась и у нас было что-то общее, но мы тогда были всего лишь детьми. Я не мог понять того, какой находкой она была. Да, она была настоящим сокровищем, она была поддержкой мне во всём, но при этом, она всегда знала, чего определённо хочет. Она хотела стать медсестрой, говорила, что если я стану героем, но буду ранен в бою, то она всегда мне поможет и вылечит от любых ран.
Благодаря ей, у меня было счастливое детство! Она меня успокаивала, защищала, никогда ничего не требовала взамен. Я так сожалею, что тогда не пошёл вместе с ней! Что я уехал в эту глупую экспедицию, стоившею жизней моих друзей! Мы разошлись из-за моего самолюбия, а теперь судьба посылает мне этот цветок, чтобы я понимал, что у меня есть надежда всё возобновить! Мне надо вылечиться от моих болезней и избавиться от предрассудков, потому что я должен использовать этот второй шанс и не упустить его! Мне нужно успокоиться и ни в коем случае не переживать. В конце концов, я при первой же возможности пойду в оранжерею. И… кто знает? »

Когда под инициативой главного врача было решено открыть дверь, то они увидели больного, сидящего на полу с умиротворённым и расслабленным выражением лица. Он улыбнулся вошедшим врачам, чем вызвал их удивление.
Санитары привычными движениями проводят нужные процедуры – они то не удивлены его спокойной реакцией на это ограничение его прав, потому что им самим это не важно. Они выполнили свою работу и устало, но в тоже время целеустремленно, удалились из комнаты.
Врач порасспрашивал немного своего пациента, и, получив спокойные и точные ответы о его самочувствии, тоже удалился, напоследок пожелав ему скорейшего выздоровления.

После этого Евгений несколько дней отдыхал в палате, а затем, заполучив хорошим поведением полное доверие врачей, а чуть позже и всего медперсонала, с которым имел дело, начал опять посещать оранжерею.
5
Врач был доволен тем, что его пациент прекратил свои попытки побегов, и тем, что у него практически исчезли нервные срывы. Но его настораживала сама причина выздоровления больного – он должен был каждый день с утра и до обеда, а по возможности и до вечера, проводить в оранжерее. А когда потребовались необходимые процедуры провести чуть раньше, и его увели из оранжереи на час раньше, то он резко переменился. Из спокойного и умиротворённого, он превратился в озабоченного и безумного психа. Он начал бросаться на людей и пытаться убедить их в том, что они должны уйти и оставить его в покое.
Поскольку такое поведение было обычным среди психов, то неумолимые и равнодушные санитары решительно взяли Евгения под руки и стали его выводить из оранжереи. Когда он, понял, что ему не выбраться из цепких  рук санитаров, то начал истошно кричать и молить о помощи до тех пор, пока от усталости не потерял сознание.
Он очнулся в своей палате, привязанным к кровати. Евгений начал рваться со всех сил, а потом, обессилев, откинулся на подушку и огляделся. Он увидел врача, сидящего на стуле чуть поодаль от кровати. Врач печально улыбнулся больному:
- Наконец-то в проснулись. Я разочарован. Вы так быстро начали поправляться, что я уже собирался вас выписывать, а тут такие фокусы. Видимо, мне придётся повременить с вашей выпиской.
Евгений, несмотря на нехватку сил, продолжил яростно вырываться и упрямо твердить о том, что ему не нужно выписываться, а нужно  быть рядом с цветком. Что это единственное лечение это оранжерея.
Выслушав жалобы больного, врач тяжело вздохнул и, закрыв больничную карточку, направился к выходу, напоследок сказав, что у пациента всё еще есть шанс доказать ему, что он нормальный и психически здоровый, в противном же случае тот так и останется запертым в палате.
Целый день Евгений рассуждал сам с собой о том, как они могут так жестоко поступать с ним, как они могут  отбирать у него всё и требовать так много. Но к ужину он успокоился и понял, что добьётся своего только если убедит врачей в своей нормальности.
Когда к нему вечером зашёл врач, то Евгений сделал всё возможное, чтобы убедить врача в том, что теперь всё  хорошо, что он больше не будет срываться и нападать. Несмотря на то, что Евгений приложил все силы в убеждение врача, тот на редкость проявил хладнокровность и почти никак не отреагировал на чувственную речь больного. Под конец, сам Евгений начал думать о том, как должно быть глупо выглядит взрослый мужик, сходящий с ума от необъяснимой любви к растениям. Это ему показалось настолько глупым, что он засмущался и замолчал.
Врач это отметил, а когда больной пустил весь следующий день на то, чтобы убедить его в своём успокоении только находясь рядом с цветком, то врач решил дать ему ещё один шанс.
- Скажите, чем этот цветок вам так понравился?
- Не знаю. Просто он так выделяется из всей толпы, он такой яркий и жизнелюбивый, что мне хочется брать с него в этом пример.
Так можно вкратце описать объяснения Евгения на свою тягу к оранжерее.
Врач сказал, что позволит Евгению пройти туда куда тот хочет, и Евгений так обрадовался, что обнял доктора и стал ещё несколько минут говорить о том, что сам врач и не представляет, как смог помочь своему пациенту.
Затем Евгений отправился к цветку, а врач ушел по своим делам, надеясь, что поступил правильно.
Чуть позже, проходя мимо оранжереи, врач, увидев счастливое и спокойное лицо своего больного, отметил, что если тому действительно помогает цветок, что такую, хоть и специфичную, но всё же методику лечения можно устроить.
А Евгений действительно стал посещать свой цветок каждый день, но если случалось так, что его забирали раньше, то он только интересовался причиной, но не срывался более. Благодаря своему послушанию, врач позволил тому сидеть в оранжерее весь день, а еду ему будут приносить туда.
Теперь он ходит каждый день к этому цветку. Он поливает, удобряет его, всячески заботится о нём, проводя рядом  с ним по 6-8 часов подряд. Так проходят 7 дней.. 7 дней, наполненных счастьем, спокойствием, раздумьями и быстрым путём к выздоровлению.. 7 по настоящему прожитых дней…
6
Однажды утром, Евгений, как обычно, стал собираться в оранжерею. Он вышел из комнаты, бодрой походкой пошёл по коридору. Он мило улыбался встречным больным и персоналу, но они все казались какими-то отдалёнными, несуществующими. Евгений чувствовал себя выше их всех. Он не понимал озабоченности всех этих людей насущными проблемами, но его в данный момент волновало то, что будет с ним, поэтому он перестал обращать внимание на остальных.
Он шёл лёгкой походкой с улыбкой на лице и настолько счастливым выражение лица, что могло показаться, будто тот сейчас расправит крылья и улетит. Больные скептично на него смотрели и махали на него рукой, мол, псих, и в Африке псих.. и ничем он не отличается от нас. Подумаешь, что мы страдаем от депрессии, а он от счастья. Можно подумать, что ему силы некуда девать.
А Евгений шёл по знакомому коридору и, видя вход в оранжерею, прибавил шагу, чтобы побыстрее там оказаться.
«Сейчас я опять увижу его,», - думал он, - «забавно, но ведь он даже не изменился с того момента, как я его увидел впервые! Только раскрылся ещё больше и показал мне свою красоту, которая так очаровала моё сознание. Эх, поскорей бы увидеть его вновь!».
Евгений открыл знакомую дверь. Он пошёл по знакомой аллее, прошёл мимо знакомых гигантских исполинов. А вот и то место, где растет цветок. Вот оно..
«Но, позвольте, может, я не туда свернул? Да нет вроде всё правильно. Тогда где он?»
Евгений тревожно обошёл всю оранжерею, а затем осмотрел место, где ещё вчера днём, когда его забрали, стоял цветок. Он почувствовал приступ жара и ярости. Тут его взгляд пал на сторожа, неторопливо проходящего по оранжерее.
Скорее в отчаянии, а не в ярости, он схватил сторожа и, не дав тому опомниться начал у него спрашивать о цветке, а когда тот начал отнекиваться и говорить о том, что он не понимает, что у него спрашивают, тут Евгений сорвался. За это время с его последнего срыва. Он ещё ни разу не злился и не кричал. Но теперь у него было объяснение своих действий.
Он стал рвать и метать, набрасываясь на сторожа и задавая один и тот же вопрос: где мой цветок! Кто он сорвал!
Сторож успокаивает его, мол, он завял. Цветы не вечны-с. А вам тут кстати и письмо давеча пришло. Прочтите-с.
Евгения словно ударило током. Он перестал понимать что происходит, но всё же, когда сторож протянул ему письмо, Евгений взял его. Он уже очень давно не получал писем и он ещё теплился надеждой в том, что его мир, воссозданный благодаря цветку, получит что-то хорошее от письма. Ведь ему вряд ли написали просто так! Там должно быть что-то хорошее!
С этими мыслями он взялся за письмо, не подозревая, что этим, не достроит то, что только что сломалось, а разрушит весь его мир…
Евгений вскрывает его и читает долгое обращение, заканчивающееся тем, что он узнает о скоропостижной кончине некоей Мелентьевой Дианы Викторовны. Её кончине! Она умерла!...
Перед глазами Евгения предстала картина трагедии настолько ярко, что он видел вокруг себя то, что произошло с Дианой, а не то, чем его одаривал окружающий мир:   
Город. Остановка. Толпа народа ждёт автобуса. Скрипач играет на скрипке, продавец продаёт газеты, а нищий попрошайничает. Всё как обычно.
Подходит автобус. Люди болтают между собой, веселятся. Думают о том, что уже пятница, рабочая неделя позади, впереди – заслуженный отдых. В автобусе много школьников, студентов, взрослых и пожилых. Народу даже через чур многовато, но водитель махает на это рукой и, икая, распространяя тем самым запах перегара по всему салону, убеждает всех, что сейчас поедут с ветерком. Люди его почти не слушают. У всех свои дела. И никто не замечает молодой девушки, которая с букетом цветов и запиской с адресом ехала к своему старому другу в больницу, которого очень давно не видела, но мечтала повстречаться с ним вновь.
Тут водитель нажал на газ и половина пассажиров упала на пол. От резкой и быстрой езды.
-Эй, водитель, полегче!
Крикнул какой-то мужской голос, но водитель что-то пробубнил в ответ и прибавил газу.
- Да он же пьян! Кто-нибудь, прекратите это безобразие!
Женщины забушевали и заволновались. Мужчины начали проходить к двери кабинки водителя, когда тот сделал резкий поворот и опрокинул автобус на железно дорожные рельсы. Все, кто не поранился, попытались встать и посмотреть в окно, но это тоже не принесло ничего положительного – на них  на полной скорости ехал поезд!
Крики, шум, толчок, разлетевшиеся части автобуса…. Шмяканье и сдавливание. Поезд пронёсся вперёд, оставив на рельсах останки автобуса… всё было почти тихо. Никаких криков, плача…
…Всё словно застыло и только из поломанного приёмника до последнего момента звучала, со страшными помехами и шумами, прощальная мелодия, которую по жестокой иронии судьбы в тот момент передавали по радио и приёмник поймал именно эту волну. Спустя несколько мгновений, ветер разнёс по округе леденящий холодок, и, казалось, шум ветра и шипение приёмника старались победить друг друга в своей непонятной никому кроме них самих битве, но сразу стало очевидным, кто победит в этой битве – человек или природа. Что такое в этой битве человек? Ничего. Через пару минут всё затихло.
Поначалу, Евгений успокаивает себя тем, что иллюзия, пленником которой он вынужден был быть только что, это не реальность, стал убеждать себя в том, что она не умерла. Строчки письма, которые весьма недвусмысленно сообщали ему о её смерти, не имели значения. Он только что был там сам, но как? И что он мог сделать? Значит, это ему кажется, на самом деле, всё хорошо. Но почему все врачи так обеспокоено на него смотрят, что-то тревожно спрашивают. Смешные они какие-то. Тут перед Евгением всё потемнело и он перестал все видеть и замечать.
7

Плохо дело, - вздохнул врач, - это его нервы сдали после такого шока. Теперь ему, как никогда ранее, потребуется покой. Мы уже убедились в том, что ему полезно выговориться, но именно сейчас он всё должен решить сам.
С этими словами врач и весь медперсонал  вышли из палаты, оставив страдальца наедине со своей душой.
Он в коматозном состоянии. Его оставляют. Его опять все покинули! Все, кто хоть как-то мог ему помочь бросили его на произвол судьбы! За что они так с ним?
Евгений выходит из комы из-за сильной боли в сердце. Он вскрикивает и встаёт с кровати, держась за грудь и долго отдышиваясь. Затем, когда критический момент проходит, Евгений в отчаянии падает на подушку.
И снова физическая боль вернула его на землю! Опять он должен находиться в этой комнате, в этой тесной, душной и противной ему до глубины души комнате! Зачем он остаётся жить дальше, зачем? Что его задерживает, для чего он живёт… для кого?
Теперь в целом мире нет несчастней человека, нет более одинокого и потерянного.
Если он будет жить только ради себя, то это будет только существование, ожидание смерти – логического конца. Он не хочет думать о самоубийстве здесь и сейчас, потому что боится боли. Он согласен терпеть её только тогда, когда она неизбежна, но ещё больше доставлять её себе он не хочет.
Тогда остаётся найти цель, смысл, миссию, но для чего? Это всё равно будет лишь способом скрашивания ожидания финала жизни, это всё равно ни к чему не приведёт! Так для чего пытаться что-то увидеть, когда ничего нет?

Так думал Евгений ещё очень долго. Он не замечал ничего вокруг. Он продолжал бубнить сам себе одни и те же слова, хотя и мог обратиться к приходящим санитарам и врачам. Он просто не слышал их. Он не видел ничего. Он был во тьме. Он падал куда-то вниз.
Да, вот как он видел свою жизнь – постоянное падение вниз, постоянное ожидание удара, которое так долго заставляет себя ждать, чтобы ещё больнее ударить.
Во что ему теперь верить? Он никогда не прибегал к религии и находил утешение в науке. Но чем ему теперь может помочь наука? Она может уронить его ещё глубже, но уж точно она не в силах показать ему на то, что сможет помочь ему хотя бы прекратить падение. Да и что ему искать? Что может ему помочь?
Боль… и снова эта боль, у него опять болит сердце! За что? Почему, когда он уже не видит никаких шансов на спасение, почему именно в этот момент он чувствует эту боль?
Почему именно страдания опять возвращают его обратно в реальность? Неужели только боль служит самым точным аргументом доказательства жизни?

Евгений вспомнил, что когда ему нужно было дойти до города, он шёл, едва не теряя сознание на каждом шагу. Он долго брёл по берегу реки, мучимый угрызениями совести за смерть товарищей. Тогда он был готов в любой момент упасть в реку и утонуть, но он шёл дальше, только потому что… потому что… потому что он ещё верил тогда в то, что если прекратит бороться, то подведёт товарищей, сложивших свои жизни ради него. Но теперь…
А что теперь изменилось? Он так и остался на том берегу, брошенным и одиноким.
«Нет» -, решительно сказал сам себе Евгений, - «Это не так. Мои друзья… я буду хранить добрую память о них. Но, разве я правильно поступлю, если сдамся? А что, если я смогу кому-то помочь, если я всё-таки спасу кого-нибудь? Ведь данные о лечении той болезни были известны только нам, а следовательно, теперь только я знаю о них. Теперь будет эгоизмом сдаться до того, как расскажу об этих данных врачам. Что же касается Дианы… я буду и о ней хранить добрые воспоминания. И она и этот цветок. Они должны были, наверное, погибнуть, потому что так угодно природе, а я, если до сих пор жив, то и должен жить дальше. Иначе, что, если ещё кто-то пострадает, пока я мучаюсь терзаниями? Я буду идти вперёд до тех пор, пока у меня есть силы к этому, но если я сдамся сейчас, то подведу тех, кому смогу помочь только я. У меня есть цель и будет непростительным, если я так просто уйду!»

Итак, он вновь увидел свет. Этот свет ослепляет, заставляет глаза слезиться и чувствовать боль, но это куда лучше, чем быть во тьме и не чувствовать ничего, даже себя.
Евгений принял правильное решение, и он решил идти дальше, но это не означает, что тот тернистый путь, на который ему пришлось вступить благодаря шалостям судьбы, не таит в себе ещё много опасностей и преград. И всё же, он согласился слепо идти по этой дороге и опираться на призрачную надежду, чем сдаться и потерять всё, что не подвластно глазу, но можно почувствовать сердцем.
                                                                 Конец. 3 ноября 2007 г.

аригато за оценку.

раскопал из старых работ

ну, я рад!